С чешскими полярниками Петром Хорки и Вацлавом Сурой я познакомился в холодной, но дружественной обстановке: по пути в Оймякон, на фестиваль «Полюс холода». Фестиваль традиционно проходит в марте — этот месяц считается комфортным для зимних путешествий по Якутии, температура за бортом повышается до приемлемых –30 °С. Но это в среднем по республике, а Оймяконская впадина с поселками Томтор, Оймякон и Учюгей всегда была исключением — и по якутским, и по мировым меркам. За месяц до нашего путешествия в Томторе был официально зафиксирован температурный рекорд, -71,2 °С. «Полюс холода» мощно подтвердил статус самого холодного обитаемого места на Земле.
Чехов пригласили на фестиваль в качестве почетных гостей. «Почетных» в данном случае вовсе не означает этаких «свадебных генералов», придающих событию международный статус. Путешественники из Центральной Европы умудрились впечатлить даже местных жителей, которые на своем веку повидали немало экстремалов. Во-первых, чехи исследовали Оймяконскую впадину на лыжах. Во-вторых, во время экспедиции на якутском морозе эти ребята ночевали в неотапливаемых палатках. Статус почетных гостей был заслужен экстремально честно.
Что гонит чехов на мороз, кого они считают своими героями, почему Россия скоро станет Меккой мирового туризма — об этом мы поговорили с «охотниками за холодом» Петром Хорки и Вацлавом Сурой.
Пешком по Байкалу
- Сам я в России уже пятый раз, — Петр Хорки говорит по-русски почти без акцента. — Но сначала должен сказать, что русские — великие путешественники. Виктор Боярский, Виктор Симонов, Федор Конюхов, Юрий Сенкевич... Я много лет работал на Канарских островах с Туром Хейердалом, снимал о нем сериал, и он очень тепло отзывался о Сенкевиче. Тур искал в команду кого-нибудь из России, причем человека, не только готового к тяжелым условиям, но и обладающего хорошим чувством юмора. Сенкевич оказался именно таким. Потом я с ним познакомился лично, очень интересный был человек...
- А я у вас был раз двадцать, — подхватывает Вацлав Сура. — Еще при Советском Союзе работал альпинистом на телебашне. А из своих путешествий чаще всего вспоминаю зиму 2010 года, когда мы с другом перешли Байкал по льду. Все 700 километров. Страшные морозы, сильный ветер. Тащили за собой сани, которые на старте весили 108 килограмм. На сегодняшний день этот маршрут на своих ногах, без кайтов и собак, одолели только четыре экспедиции. Мы показали второй результат в мире, пересекли озеро за 24 дня и 6 часов.
На пятый день, когда мы уже далеко отошли от большой земли, к нам подъехал человек на «буране». До ближайшей деревни — сотня километров. Ума не приложу, откуда он там взялся. Мы думали, сейчас он предложит помочь, а он первым делом, даже не успев поздороваться, спросил, есть ли у нас регистрация. «Есть», говорю, а на самом деле не было. Он кивнул и… уехал! Когда я работал в Москве во времена Союза, то видел, как буксировали самолет Матиаса Руста. Знаете, после байкальской экспедиции я думаю, что все неприятности у Руста были из-за отсутствия регистрации (смеется).
Но был и другой случай. В экспедиции нам очень помогала Таня Старова, организатор с российской стороны. И вот посреди озера у нас сломалась палатка. Пришлось везти новую. Уже следующей ночью ее доставил военный корабль на воздушной подушке — представьте наше удивление. И до конца путешествия мы гадали, сколько же такая эксклюзивная доставка будет стоить, наверняка ведь огромных денег! Но с нас взяли всего 57 евро. Как потом объяснила Таня, 50 евро — на горючее, а 7 — на водку солдату, который забирал корабль из своей части.
С Боярским на Северный полюс
- Мы с Вацлавом в разные годы ходили в лыжные походы на Северный полюс с Виктором Боярским. Во всем мире только Виктор и его ребята организуют такие экспедиции, — в голосе Петра Хорки слышится глубокое уважение. — С Боярским консультируются все, кто хочет отправиться на Северный полюс. Никто не может работать в таких условиях, только русские. Страховку получить невозможно, ведь на полюсе никогда не знаешь, что случится в ближайшие 20 минут. Поэтому без русских не обойтись. Кстати, я без проблем прошел весь маршрут, а вот Вацлав... Он попал в большую историю.
- Там дрейфующие льды, и надо было идти по 30 километров в день через широкие трещины, — «большую историю» Вацлав Сура предпочитает рассказывать сам. — Вода соленая, поэтому лед очень пластичный. Трещина может быть длиной 100 км, обойти невозможно. Виктор Боярский через трещины шел первым. Для него эта экспедиция на Северный полюс была уже 54-й по счету, другого такого гида просто нет. За ним — все остальные. Швейцарцы, шведы, американцы... Виктор меня учил — берешь палку и втыкаешь в лед. Если палка сразу лед пробила, то идти нельзя. Вероятность, что провалишься, — 70%. На второй раз пробьешь — вероятность провалиться только 50%, уже можно попробовать. В связке двигаться опасно — и сам потонешь, и другого утянешь.
В моем случае как раз была трещина на 50%. Широкая... Я шел третьим. Провалился по пояс. Внизу — четыре километра воды Северного Ледовитого океана. Я растопырил руки, ноги, лыжи поставил поперек — благо, мы на Шпицбергене действия в подобных ситуациях отрабатывали. Но, когда я стал себя вытаскивать, проломил лед во второй раз. Температура воздуха –35 °С. А вода теплая, всего -2 градуса. Не замерзает ниже нуля, потому что соленая. Я знал: пять минут в воде — и всё. Мне никто не мог помочь, только сами бы погибли. Я смотрел на друзей и видел ужас в их глазах. Но через две минуты я все-таки вылез.
Вацлав замолчал, и в драматическую паузу тут же вклинился Петр:
- Там был наш общий друг, очень хороший чешский полярник. Он сделал несколько фотографий Вацлава в воде, и потом объяснил это так: «Знаешь, я думал, что ты сейчас погибнешь, и захотел сфотографировать тебя на память, чтобы показать на родине».
- Вылез из воды, и на мне моментально все замерзло, — продолжил Вацлав. — Затвердело, как металл. Друзья по экспедиции, все шесть человек, быстро поставили палатку, разожгли две бензиновые печки. Но самостоятельно залезть в палатку я уже не мог. Они меня взяли на руки и занесли внутрь, как бревно. А пуховку и прочую одежду, наоборот, вытащили на мороз. Когда все замерзает, воду можно разломать и отделить. Целую ночь я у печки грелся. Наутро пришел Виктор Боярский и спросил: «Ну что, Вацлав, надо вызывать вертолет?». Я — «Зачем?». А он — «Мы будем каждый день идти через трещины. Ты не боишься?». Я ответил — «Чего ж тут бояться, раз остался жив. Я сюда пришел не ради купания, а чтобы добраться до полюса». И добрался.
